Первый салют в Москве

Когда впервые над столицей
Салют раздался громовой,
Неслись испуганные птицы
Над освещённою Москвой.

Со всех сторон –
С Тверской, Неглинной,
Над площадями, над Арбатом
Они метались стаей длинной
И в темноту неслись куда-то.

К Москве суровой, затемнённой
Давно привыкли и они.
И вдруг огни над Малой Бронной
И над бульварами огни.

Впервые небо разгоралось,
Река сияла серебром…
Наверно, птицам показалось:
Весна в Москве! Весенний гром!

Агния Барто

Рубеж

Вот это все: ноля, песчаник, глина
И соснами уставленный откос,
Деревня и Москвы-реки долина -
Можайским направлением звалось.
Уж сколько лет...
А сын в лесу негромко
Еще мои вопросы задает:
- Землянка?
- Да.
- Воронка?
- Да, воронка.
- Окоп?
- Гнездо, где размещался дзот.
Уж сколько лет.
А сын опять упрямо
Все ищет гильзы.
Мало мы нашли??
Да, может, это не воронка - яма?
Не бруствер - складка на лице земли.
Не все ж война!
Но ветер с дымом горьким
Встревоженному сердцу говорит:
Склонись в раздумье над любым пригорком
Не ошибешься - здесь солдат зарыт.

Александр Бобров

***

...Прошла война, прошла страда,
Но боль вливает к людям:
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем.
Пусть память верную о ней
Хранят, об этой муке,
И дети нынешних детей,
И наших внуков внуки.
Пускай всегда годину ту
На память нам приводит
И первый снег, и рожь в цвету,
Когда под ветром ходит.
И каждый дом, и каждый сад
В ряду — большой и малый.
И дня восход и дня закат
Над темным лесом — алый.
Пускай во всем, чем жизнь полна,
Во всем, что сердцу мило,
Нам будет памятка дана
О том, что в мире было.
Затем, чтоб этого забыть
Не смели поколенья.
Затем, чтоб нам счастливей быть,
А счастье — не в забвенье!

Александр Твардовский

Рассказ танкиста

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас как дорогих гостей,

Машину обступают на стоянках,
Таскать им воду вёдрами – не труд,
Приносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозрелые суют…

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен,
Мы прорывались к площади вперёд.
А он гвоздит – не выглянуть из башен,–
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишкой
Он примостился, – столько всяких дыр,
И вдруг к машине подбежал парнишка:
– Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал…
Я подползал, они вон там, в саду…
– Да где же, где?.. – А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу.

Что ж, бой не ждёт. – Влезай сюда, дружище! –
И вот мы катим к месту вчетвером.
Стоит парнишка – мины, пули свищут,
И только рубашонка пузырём.

Подъехали. – Вот здесь. – И с разворота
Заходим в тыл, и полный газ даём.
И эту пушку, заодно с расчётом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть:
От дома к дому шёл большой пожар.
И, помню, я сказал: – Спасибо, хлопец! –
И руку, как товарищу, пожал…

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, забыл его спросить.

Александр Твардовский