Как многое сокрыто в слове «мама»!

Как многое сокрыто в слове «мама»!
Сколь испытаний Бог тебе послал!
Будь ты крестьянкой, будь ты
светской дамой,
Ты — женщина, начало всех начал.
Твоя стезя по жизни неизменна:
Любить, рожать детей, хранить семью...
Так будь же ты вовек благословенна
За сущность материнскую свою!
На плечи все невзгоды принимая,
И в мирный день, и в день войны лихой
На труд своих мужчин ты вдохновляла
И вместе с ними шла в жестокий бой.
Ты верила, что будешь неизменно
Любить, рожать детей, хранить семью...
Так будь же ты вовек благословенна
За сущность материнскую свою!
Ты как Россия в муках погибала,
Но воскресала посреди крови,
И как земля весною расцветала,
И мир спасала силою любви.
И знаешь ты, что будешь неизменно
Любить, рожать детей, хранить семью...
Так будь же ты вовек благословенна
За сущность материнскую свою!

Валерий Панфилов

Матери

Я каждый день с тобою говорю
И что ни день, то пред тобой виновней.
Не говорю, а будто бы горю
На пламени вины своей сыновней.

Едва глаза закрою – и опять
Ты предо мной стоишь в платочке пёстром.
И время начинает отступать
К былым годам с какой-то болью острой.

Я виноват и в том, что ты стара,
И в том, что ты удручена недугом.
И не с того ли боль моя остра,
Что голова в бессилье ходит кругом?

Бывало, в сердце скопится беда,
И я с душой, на муки обречённой,
Спешу к тебе на суд, и как всегда
В конце суда вздыхаю облегчённо.

Я и сегодня говорю: «Прости
За то, что ты прошла огни и воды,
Лишь только бы от сына отвести
Его печали, беды и невзгоды!»

И всё былое в памяти встаёт –
Сомненья, неудачи и утраты.
И вновь и вновь тебя недостаёт,
Чтоб пред тобой склониться виновато.

Вениамин Ащеулов.

В осеннем сквере палевый песок

В осеннем сквере палевый песок
и ржавый лист на тишине воды...
Все те же Патриаршие пруды,
шестиэтажный дом наискосок,
и снова дети роются в песке...
И, может быть, мы рядом на скамью
с тобой садимся.
Я не узнаю
ни добрых глаз, ни жилки на виске.
Да и тебе, конечно, невдомек,
что это я заплакала над ним,
над одиноким мальчиком твоим,
когда он уходил.
Что одинок
тогда он не был...
Что твоя тоска
мне больше,
чем кому-нибудь, близка...

Вероника Михайловна Тушнова

Вот говорят: Россия...

Вот говорят: Россия...
Реченьки да березки...
А я твои руки вижу,
узловатые руки,
жесткие.
Руки, от стирки сморщенные,
слезами горькими смоченные,
качавшие, пеленавшие,
на победу благословлявшие.
Вижу пальцы твои сведенные,—
все заботы твои счастливые,
все труды твои обыденные,
все потери неисчислимые...
Отдохнуть бы,
да нет привычки
на коленях лежать им праздно...
Я куплю тебе рукавички,
хочешь — синие, хочешь — красные?
Не говори «не надо», —
мол, на что красота старухе?
Я на сердце согреть бы рада
натруженные твои руки.
Как спасенье свое держу их,
волнения не осиля.
Добрые твои руки,
прекрасные твои руки,
матерь моя, Россия!

Вероника Тушнова