О вера наших матерей.

О вера наших матерей.
Вовек не знающая меры,
Святая, трепетная вера
В нас,
Подрастающих детей.
Ее, как свет в березняке,
Не вытравит ничто на свете:
Ни единицы в дневнике,
Ни злые жалобы соседей.
Уж матери — такой народ —
Вздохнут,
Нас долгим взглядом смеря:
«Пусть перебесятся. Пройдет»,—
И снова верят, верят, верят.
Так верят матери одни,
Взыскательно и терпеливо.
И — не крикливые — они
Не почитают это дивом.
А просто нипочем года
Их вере, трепетной и нежной;
Вот только мы-то
Не всегда
Оправдываем их надежды.

В. Коротаев

***

Приступе Варваре Ефимовне

Чья-то мать стоит у обелиска.
Голову склонила низко-низко.
Краешком платка слезу смахнула,
Тяжело и горестно вздохнула.

Положила на плиту тюльпаны,
Будто бы прикрыла сыну раны.
Развязала узелок неяркий –
Сыну привезла она подарки.

Чтоб спалось спокойно её сыну –
Высыпала землю под рябину.
В землю эту зёрна посадила,
Чтоб колосья пели над могилой.

А потом сидела до рассвета,
Скорбью поливая зёрна эти.

И свершилось чудо на восходе –
Под рябиной появились всходы.
Знать, желанье матери сбылось –
Сердце сына ей отозвалось.

В. Нарыжная

Мамин голос

Войду в разлив высокой ржи
И упаду, раскинув руки.
В глаза польются миражи,
И четче станут сердца стуки.

И безмятежным крепким сном
Усну, забыв про все на свете.
Приснится мама под окном
И тихий голос: «Где ж вы дети?»

Хочу ответить: «Мама жди»,
Хочу обнять ее за плечи.
Но только – снова миражи,
А в них горят, как звезды, свечи…

Бросаю ком сырой земли:
«Прости, прости, ты нас, родная…»
И в сон ворвутся журавли,
И голос: «Дети, я жи-ва-я!»

В. Нарыжная

Матушка

Щурится от солнышка
Старенькая мать.
Ох, хлебнула горюшка,
Тяжко вспоминать.

Ох, лиха годинушка
Мчалась по ветрам,
Подсогнулась спинушка,
Боль – то тут, то там.

Вся судьба без вымысла
В голубых очах…
Сколько же ты вынесла
На своих плечах!

Стану, как пред Господом:
Матушка, живи!
Да не будут горестны
Помыслы твои.

В. Нарыжная