Расстрел горного эха

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
помеха,
на кручах таких, на какие никто не проник,
никто не проник,
жило-поживало веселое горное, горное эхо,
оно отзывалось на крик — человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло,
под горло
и сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет,
в обрыв упадет,
крик этот о помощи эхо подхватит, подхватит проворно,
усилит и бережно — в руки своих — донесет.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
и зелья,
чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
топот и храп,
пришли умертвить, обеззвучить живое, живое ущелье,
и эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал,
никто не слыхал…
К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо,
И брызнули камни, как слезы, из раненых скал...

В. Высоцкий