АРХЕОЛОГ

Старик археолог с берцовою костью в кармане,
Овеянный снегом и серою пылью могил,
Ты спал на вагоне, ты ехал верхом на баране,
Ты клялся Кораном и конскую кожу варил.
И ты возвратился в затерянный мир Согдианы,
Чьи древние звезды полвека светили тебе.
И в черную ночь потянулись курганы, курганы,
И красное солнце спустилось по красной тропе.
Но пашней и пастбищем стало твое городище,
Пахучее сено свисало с колхозных телег.
И сторож угрюмый, такой же оборванный нищий,
Тебя пожалел и в кибитку привел на ночлег.
И голые дети к твоей подбежали котомке
И съели твой хлеб, разобрали твои черепки.
Веселые дети — согдийские были потомки,
И жили они, оппонентам твоим вопреки.
Оглядывал ты краснощеких согдийцев искомых
И видел их предков, одетых в броню и шелка.
И долгую ночь под задумчивый треск насекомых
Текли облака и летели века сквозь века.
И вышел ты в степь, и заржали далекие кони,
Далекие горы проснулись у края земли.
И близкие звезды чуть-чуть наклонили ладони,
И плоские скалы воздетые руки свели.
Подобные птицам над степью парили зарницы
Подобно зарницам взлетали и гасли орлы.
И был человек осторожной слезой на реснице,
Босым пешеходом, застывшим на гребне скалы.
И, глядя на степь, на великую степь Туркестана,
Ты вспомнил на миг в эту душную южную ночь
Кушанскую девочку, спавшую в чреве кургана,
Как старую мать и уже нерожденную дочь.
И слышались отзвуки и плача, и смеха,
И псы завывали, и время гремело трубой.
И скифские стрелы вращались воронками эха,
И синее небо со свистом несли за собой...
Широка, широка развернувшая крылья равнина,
И земля глубока, и воздушная высь голуба.
Под лопатой — трава, под травой — перегнившая глина,
А потом — черепки, а потом — черепа, черепа.
— Все копаешь, старик, до седьмого, до смертного пота!
— Ты копаешь, старик, да кто тебе спать не велит?
— И хотел бы заснуть, да — работа, работа, работа...
— И грядущее время шумит за спиною, шумит!
Старик археолог! Мой добрый и первый учитель!
Ты видел Хорезм, обошел и Тянь-Шань и Памир,
Хорошо ты прожил и зрелищ великих был зритель,
И мертвые боги тебя призывали на пир.
Не тень ли твоя анфиладами каменных комнат
Бредет и копает! А сумрак тягуч и тяжел...
Предсказывать прошлое, чтобы грядущее помнить,
Ты мне завещал и в глубокую землю сошел.

М Синельников